В ОДИНОЧКУ ЧЕРЕЗ ВЕСЬ УРАЛ
Дневник путешествия
Часть первая: От Полярного Урала до Вангыра.

карта

Автор этих строк.

День первый: 29 июня 1994 года.
Должен сказать, я очень плохо переношу езду в поезде. Спустя некоторое время, у меня, как правило, начинает болеть голова. Поэтому поезд Москва – Лабытнанги, на котором я ехал, неимоверно утомил меня. Из-за ремонта путей его задержали на пять часов. И надо же было случиться этому именно в этот день, когда я в нем ехал. Можно представить, какой утомленный и измученный я вышел из вагона.

Каждый раз, когда я сюда попадаю, эта станция, убого приютившаяся среди гор, представляется мне невеселым зрелищем. Сразу же охватывает жуткое чувство одиночества, которое не в силах развеять даже необыкновенной красоты горные вершины. К моей радости, здесь, на берегу озерца я увидел палатку. Ее хозяином оказался турист из Казани, ждущий здесь основную группу, которая, по его словам, скоро должна подойти, но что-то ее все нет. Ну вот, хоть начало не такое тоскливое, вдвоем веселей.

Ночь оказалась исключительно теплой. Поднявшийся к утру ветер, почти насквозь продувал палатку, создавая в ней исключительную свежесть, и поэтому, проснувшись, я долго нежился в ней, не желая выходить наружу.

И вот, наконец, решительный момент, когда я должен сделать первый шаг. Смотрю на рюкзак, его вес и размеры пугают меня. Мне кажется, что он все-таки получился довольно большим. Но когда я тронулся в путь, то к своему удивлению увидел, что могу идти по 45 минут не отдыхая. Это весьма радует. Обычно во всех сложных походах, как мне помнится, я больше 20 минут с таким рюкзаком выдержать не мог. Первые два – три дня это было обычным явлением. Значит, не так плохо.

Пока преодолеваю Конгорский перевал, ведущий на истоки реки Макар-рузь, все-таки изрядно устаю. Здесь на берегу озера нашлись дрова, и я решаю пообедать. Ветер, дующий с утра, увеличил свою мощь до такой силы, что невозможно зажечь спичку. Как не закрывайся от ветра, бесполезно, задувает даже через одежду. Набираю прошлогоднюю сухую траву в качестве растопки, и достаю охотничьи спички. Я не пользовался ими уже лет пять, может сейчас польза будет? Чиркнув спичку, кидаю ее в растопку, она моментально вспыхивает. Ветер сделал свое дело, костер полыхал в полную силу уже через 30 секунд.

Когда я подошел к балку, что около штольни, почувствовал насколько серьезно я устал. Настроение мерзкое, не знаю, что на меня действует, но на душе ужасно тоскливо. Мне не хочется идти дальше. Кажется, я не осилю этот путь. Одним словом, мне очень плохо. Я не знаю, что со мной, почему на меня с первого дня пути так давит одиночество. Никогда ведь такого не было. Может быть, это погода давит на меня? Ветер, разбушевавшийся не на шутку, достиг такой силы, что почти сбивает с ног. Единственное укрытие от этого ветра – балок. Чтобы я сейчас делал без него. Сварив кашу, понял, что не смогу ее съесть, не идет – и все. Почему такое отсутствие аппетита, также не могу понять. Балок скрипит и стонет, раскачиваясь при каждом порыве ветра, так что становится не по себе. Выхожу наружу. Вокруг ни души, лишь только ветер свирепствует в этой скалистой долине в надвигающихся сумерках, среди безмолвных вершин. Я, все-таки, уверенный в прочность моего укрытия, располагаюсь на ночлег, пытаясь уснуть. Как бы там не было, завтра будет видно.

Есть еще одно непредвиденное обстоятельство, изматывающее меня окончательно. Это огромные тучи, непонятно откуда, взявшихся комаров. С утра стих ветер, и теперь от них нет спасения. Их здесь ничуть не меньше, чем на Аранецких болотах. Там то понятно, но почему здесь, на Полярном Урале? Я здесь уже не первый раз и знаю, что в прошлые годы, их было гораздо меньше, даже на Приполярном Урале. А здесь, все-таки Полярный Урал, должно быть холоднее. Видимо, нынешнее лето на редкость теплое и дождливое, только этим можно объяснить такое количество гнуса. Так оно или нет, но мне от этого не легче, только в палатке можно найти спасение от него.

Вид с вершины горы Грубеиз на север

Вообще, здесь сплошные феномены. В русле реки Макар-рузь еще целыми полями лежит лед, образуя так называемые наледи, а вода теплая, настолько, что можно купаться. Я уже убедился в этом, прямо с утра, получив необыкновенный заряд бодрости. Все утро слышен грохот обрушивающегося льда, похожий на далекие раскаты грома. Это подтаивает наледь. Река переполнена, и я не просто нашел место переправы. На самом мелком месте, оказалось, по пояс. Но зато, к своему удивлению, перешел ее очень удачно и быстро. Освежающий душ на переправе, оказался очень даже приятный.

Рюкзак дает о себе знать. Он не то что не стал легче, а кажется наоборот - тяжелее. Пересекаю водораздел между реками Макар-рузь и Степрузь. Иду по огромным полям снежников. Комары не отстают. Их огромная туча неотступно преследует меня. Я весь облеплен ими, особенно спина и плечи. Это какой то комариный ад.

Лагерь ставлю почти на берегу реки Степрузь, на ручье, впадающем в него. Отсюда до Большой Хараматолоу остается чуть более получаса ходьбы. Поэтому, пока я иду без нарушения графика.

День третий: 1 июля.
С утра стоит зной. Печет солнце и сплошное безветрие. Проснувшись, весь мокрый от пота, выскакиваю из палатки и бросаюсь в ручей. Какая благодать! Правда, вода холодная и долго не просидишь. Снова заскочив в палатку, сажусь дописывать эти строки. И вновь не проходит даже десяти минут, как я замечаю, как с меня, буквально, струями стекает пот. Приходиться прекращать и вновь бежать к ручью. При этом ловлю себя на мысли, что все это ничем не отличается от сауны. Скорей всего, так и есть. Настоящая сауна, только разве что, солнечная. Судя по всему, она работает неплохо. Уж третий раз я бегу к ручью принимать водную процедуру, вода которого совсем не ощущается холодной. Она лишь приятно освежает.

Долина реки Грубею

Продолжаю дописывать строки начатые утром. Пока я укладываюсь в график. Моя стоянка сейчас находится в верховье Малой Хараматолоу. Третий день подряд стоит отменная жаркая, солнечная погода. Сегодня два раза была гроза и оба раза она прошла мимо, не задев меня. Один раз впереди меня, другой раз - позади. Помимо всего прочего надо отметить этот день как самый тяжелый пока, за все три дня. Рюкзак, похоже, у меня легче не стал. Скорее наоборот. Реку Большую Хараматолоу, к своему удивлению, перешел вброд прямо с ходу, без всяких осложнений. Тут же на переправе решил искупаться. Получив необыкновенный заряд бодрости и свежести от купания в кристально чистой воде, дальше, до - Малой Хараматолоу, дошел без передышки. Здесь так же не обошлось без купания. Вода в ней оказалась настолько теплой, что я в течение 20 минут сидел в ней, не желая вылезать. Это были самые прекрасные минуты, какие когда-либо я испытывал за все время. Подумать только, вода в горной реке, на Полярном Урале, теплее, чем у нас в Печоре. Это факт, и я не поверил бы, если бы сегодня не убедился в этом сам.

Путь по болотам, вдоль Малой Хараматолоу, вымотал меня окончательно, образно говоря, я ели дополз. Что я увидел в ее среднем течении, трудно поддается описанию. Неужели это гроза, ливень, прошедший в ее верховьях натворил все это. По всему руслу мчалась огромная масса желтой мутной воды. Был слышен грохот перекатывающихся по дну камней. Во многих местах вода вышла из берегов, подтопив траву и прибрежные кусты. Во время же я перешел эту реку. Опоздай я на час и все. Пришлось бы терять день, ждать, когда вода упадет.

Ко всему этому у меня неважное самочувствие. Видимо, произошло обезвоживание организма, я чувствую это. Все время хочется пить. Организм отказывается принимать пищу. С трудом, через силу заставляю себя это делать. Зато кисель и чай идут хорошо, правда, без печенья и сухарей. Ко всему этому меня добивают полчища комаров. Это просто пытка, никогда такого не было. От них здесь одно лишь спасение – палатка. Лишь только там могу я отдыхать от них, как делаю это сейчас, наслаждаясь приятной ночной прохладой, лежа раздетым поверх спальника.

День четвертый: 2 июля.
С каждым днем все трудней и трудней. Такое чувство, что рюкзак не легчает. Если первые дни мой организм держался еще на старых, домашних резервах, то теперь они, судя по всему, иссякли. К новым условиям он так еще и не адаптировался. Ситуация усугубляется тем, что предельной нагрузке здесь сопутствует невыносимая жара, вследствие чего происходит обезвоживание организма. Признаком этого является невыносимая жажда, а также полное отсутствие аппетита. Прием пищи – как что-то положенное и вынужденное, а не желанное и приятное, как было раньше в других путешествиях. Кроме всего этого, тучи комаров, повсюду следующие за мной, стали для меня несчастьем. Все это приводит к тому, что меня все чаще посещает состояние подавленности и угнетения. Сегодня вновь почувствовал это, состояние близкое к панике. Кроме того, очень угнетающе действует пустота местности, полное безлюдье на маршруте. Просто я психологически не был готов к этому. Четвертый день пути и все одна и та же звенящая тишина. Временами (особенно вечером) она становится невыносимой. Комаров, как я сказал уже, - невозможно дышать. Такое чувство, что если так будет весь маршрут, то я сойду от них с ума. Это невозможно выдержать. После дневного перехода все лицо и руки горят и зудят, долго не давая уснуть. Из палатки не хочется вылезать никогда, когда слышишь снаружи их шум. Это что-то страшное, палатка облеплена ими так, что ни одного “живого” места.

Теперь, видимо, до самого Кожима я никого уже не встречу. Хотя есть еще надежда встретить оленеводов, а пока я пересекаю места, где в 89 году было очень оживленно. Переправляясь через Бурхойлу, вновь получил несколько минут наслаждения, купаясь в теплой и чистой воде. Действительно, она настолько теплая, что не хочется выходить. Приятная прохлада, омывающая вспотевшее тело, смывает пот и на какое-то время дает забыть все невзгоды тяжелого пути. Кроме того, это дает еще прилив бодрости, а также хорошая защита от комаров. Когда я окунаюсь в воду, они оставляют меня в покое, правда, пока не вынырну.

Сегодня впервые увидел Пайер из тундры, с долины Бурхойлы. Над горным массивом, в дальнем конце долины реки Лекхойлы возвышается огромная гора с крутыми склонами и плоской вершиной. Вообще-то грандиозно и красиво! В 89 году я ходил на него и поднялся в облаках, вслепую, так и не увидев его со стороны.

Петляющая по тундре вездеходная дорога все дальше и дальше уводит меня вдоль восточного склона. Силы уже покидают меня. Я начинаю понимать, что в график мне сегодня не уложиться. Впереди показалось озеро. Берега его заболочены и пустынны. Вездеходная дорога уходит дальше вдоль озера и теряется где-то вдали, за очередным холмом. Вначале озера растут несколько одиноких лиственниц, и есть также заросли ивняка вдоль берега. Понимаю, что если проскочу мимо, то вряд ли найду место для ночевки. Поэтому, принимаю решение встать на ночлег здесь. Завтра будет видно. Если верить карте, мне осталось пять километров до запланированного места ночлега. И еще я, наверное, завтра последний день иду по вездеходным дорогам, в районе Пятиречья они кончаются. Если в 89 году на них было обилие следов человека, то сейчас они истоптаны медведями и волками. Медведи, судя по следам, небольшие, а вот волки довольно громадные. Причем, много свежих следов. Никого, правда, из этих хищников я не видел даже издали, а вот с лосем довелось уже повстречаться.

Таковы у меня впечатления на сегодняшний день. Заканчиваю эти строки в звенящей тишине под монотонный шум комаров. Ложусь спать, надеясь на лучшее. Что принесет он, завтрашний день?

День пятый: 3 июля.
Уже почти неделю стоит жара. А сегодня так вообще, на небе ни облачка. Солнце встает рано и будит, не давая разоспаться. Едва оно припечет, как в палатке становится настоящая парилка. Когда я, выскочив из палатки, пошел купаться к озеру, то увидел необыкновенное зрелище. В протоке впадающей в озеро, скопилось полно рыбы. Крупные, до килограмма хариусы, стаей кинулись в озеро. Второй раз, когда подкрался тихо, я хорошо разглядел их. Дело в том, что здесь в озеро впадает ручей, текущий с гор, вот рыба и стремится к холодной воде. Когда видишь этот плотный косяк, то трудно сдержать эмоции, тем более такое приходится видеть не часто, я бы сказал крайне редко. Вот только ловить ее здесь на мою снасть бесполезно, поэтому придется обойтись пока без рыбы.

Дорога уходит вдоль низкого заболоченного берега озера и теряется там, за низким горизонтом. Слева, по ходу, обзор ограничивает невысокий холм, справа над тундровой равниной, по которой я иду, вздымаются горы. Скорей бы увидеть, что там впереди! А впереди болото. Тянется оно довольно долго, кажется - нет ему конца. Но вот показалась невысокая, моренная гряда. Прямо перед ней перехожу ручей, впадающий, тут же, через сто метров, в Бурхойлу. Она здесь уже течет широким руслом и достаточно полноводна. Вот где должен был ночевать я.

Едва я поднялся на холм, как местность резко переменилась, я бы сказал, преобразилась. Начались сплошные скопления моренных холмов, поросших лиственничным редколесьем. Между ними огромное количество озер самых разных размеров, начиная самыми крошечными и заканчивая довольно большими, до километра в диаметре. Дорога, переваливая с одного холма на другой, побежала несколько не туда, куда мне надо. Но, местность хорошо проходима, и мне не составляет труда пойти напрямую, мимо высотки 400 - к реке Пайере. Это удивительная река. Она поразила меня своей красотой. Два часа находясь на ее берегу, я обедал, наслаждаясь живописной панорамой, купаясь в ее теплой кристально чистой воде, из которой не хотелось вылезать.

Каньон реки Хойла

Красочна цветущая тундра .

Река здесь течет среди высоких скалистых берегов, поросших лиственничным лесом. Все русло реки - сплошной порог. Но я, уже набравшись достаточно опыта, легко перешел эту реку вброд, несмотря на мощную струю на середине. Пока обедал, заметил, что здесь совсем нет комаров. Первый день они оставили меня в покое. Это так непривычно, после всего этого. Вот уж действительно, жизнь состоит не только из плохих моментов. У меня здесь всего понемногу каждый день. И баня даже. Вот сижу сейчас в палатке, пишу эти строки, а с самого пот льет ручьями. Не в одной парилке так не вспотеть. Все, больше не могу!

Только что выкупался в озере, и теперь вновь продолжаю писать дневник. Дело в том, что я пишу эти строки уже утром. Вчера довольно поздно пришел на стоянку и сразу же лег спать. Сейчас я нахожусь под горой 610 на берегу живописного озера. По берегам все то же лиственничное редколесье. Вчерашний переход был наиболее протяженным за последние дни. На этом участке пути было три переправы, что оказалось непривычно много для одного дня пути. Еще я полностью пересек место называемое, Пятиречьем, а, кроме того, еще и северный Полярный круг. Реки здесь очаровательны, с их берегов не хочется уходить. Про - Пайеру я уже говорил.

Таковы пейзажи Карового массива.

Пайтовис так же сказочно красива, и тоже течет в скалистом ущелье. По полноводности она несколько меньше. А наиболее полноводная и необыкновенная река это Хойла. Хойлинские озера, откуда она начинает свой бег, уже уникальный объект природы. Река эта, как и озера, очень богата рыбой по сегодняшний день. Благо, за рыбой сюда никто не ходит, а геологи работали здесь очень давно. Хотя, если начнется разработка месторождения баритов в долине Хойлы, то ничего этого здесь уже не будет. А пока здесь самая, что ни на есть, глушь.

Каровый массив

На Хойле я обнаружил каньон, каких нигде еще не видел. Глубина его около 50 метров и с двух сторон совершенно отвесные стены. Протяженностью он оказался около полукилометра. Можно ли представить себе что-либо подобное? Я многое видел, а тут был потрясен и долго стоял завороженный, глядя на бурный поток, мчащийся по дну этого каньона.

День шестой: 4 июля.
Стоит самая, что ни на есть жара. Я иду вдоль подножия горы 610. Это огромная двугорбая вершина, выделяется от других хребтов, тем, что она стоит в стороне, особняком, закрывая вход в долину Хойлы.

Золотой корень (родиола розовая).

  Южный склон ее – это скопление небольших морен, поросших лиственничным редколесьем. Кроме того, здесь еще и скопление озер. Начиная самыми маленькими, и кончая довольно большими, они буквально разбросаны по всему этому сказочному парку. Но человек уже и здесь побывал. Вдоль крупных озер есть следы вездехода и места стоянок. Правда, они давнишние, судя по всему, эти места никто не посещает.

Вид на центральную часть Исследовательского кряжа с вершины горы Янченко

Перевалив довольно высокую гряду, спустился к реке Труба-Ю. Почему она так называется, не знаю. На карте показано, что она течет в глубоком каньоне с отвесными стенами. Каньон есть, но не столь грандиозный, как следовало ожидать. Скорее это каньонообразная долина, хотя и довольно глубокая. Река здесь растекается на несколько рукавов по галечной отмели, и я перехожу ее не замочив ног. Тут же неподалеку нахожу более глубокое место и, как всегда, окунаюсь в чистейшую, прохладную воду, из которой даже не хочется вылезать. Никогда еще не было такого, чтобы я купался по три – четыре раза в день. Такие вот здесь контрасты. Рядом лежит снег, а я купаюсь в реке. Сегодня, хоть и печет солнце, но дует легкий ветерок, и комаров почти нет. Бывают моменты, что их нет вовсе. Но стоит только приблизиться вечеру, как непонятно откуда, появляются тучи гнуса, и лезут в глаза, рот, не дают дышать.

На длинном и пологом перевале в верховья реки Лагорта-Ю (последняя река бассейна Тань-ю на моем маршруте) меня замучила еще и жажда, так как долго пришлось идти под палящим солнцем по абсолютно сухой горной тундре. С нее открылся чудесный вид на восточный склон Урала и реку Лагорта-Ю, текущую вдоль него. Долина ее северного притока, куда я спустился, оказалась заросшей густым лесом, где комары сразу же накинулись на меня. Лишь только, когда я вышел из леса к реке, они отстали от меня. Здесь, я неожиданно вновь наткнулся на укатанную вездеходную дорогу. Впереди, хорошо просматривающаяся голая тундра, и мне хорошо видно, что дорога ведет как раз туда, куда пролегает мой маршрут. Вот так совпадение! Сразу же появилось вдохновение, и ноги побежали быстрее.

Около часа ходьбы по ровной сухой дороге, и вот она – Большая Лагорта. Перехожу ее, несмотря на ее полноводность, прямо с ходу, по старой привычке. Воды оказалось довольно много, по грудь. Благо, что течения здесь почти нет, а то бы не перешел. Река, текущая по абсолютно ровной тундре, входит в этом месте в невысокий скалистый каньон, делая при этом разворот почти в обратную сторону. По берегам растет кустарник, встречаются редкие деревья, в общем, вполне нормальные условия для ночлега. Тем не менее, я не остаюсь здесь, и иду дальше. Иду по этой дороге, невзирая даже на гнус, который уже вновь не дает покоя, т.к. вечер. Вокруг все та же голая тундра.

Первые километры пути. Верховья реки Собь

К северу от Кожима находится Народо-Итьинский кряж. Таким он смотрится с восточной стороны из долины реки Тыкотлова. Вдали виден перевал через истоки реки Петравож - крайне высокий и труднопреодолимый.

Дорога идет по высокому месту, откуда видна долина верховьев Большой Лагорты. Над ней вздымается громада Хордьюса, в лучах заходящего солнца. Его зазубренный скалистый гребень со снежниками в карах, довольно высоко взметнулся над этой долиной. Я сразу узнал ее, испещренную огромным количеством озер самых разных размеров. Это там я ночевал в 89 году две ночи под дождем и без топлива, когда делал восхождение на Хордьюс. Когда смотришь на нее отсюда, то кажется, что воды там больше, чем суши. Огромная котловина, окруженная со всех сторон высокими горными хребтами. Она и сейчас кажется мне какой то загадочной, и привлекает по прежнему.

Дорога, переваливая с одного холма на другой, все дальше и дальше уводит меня на юго-запад, к Малой Лагорте. До нее дойти, я сегодня не планирую, но моей цели – реки Изшор, тоже нет, а время уже 11 ночи. Решаю, что на сегодня хватит и, найдя ровное место, ставлю палатку. Перед тем, как укладываться на ночлег, достаю сгущенку. Выпив ее, разведя холодной водой, ложусь спать, ловя себя на мысли, что, пожалуй, не так уж все плохо.

Часть 1

Часть 2

Часть 3

Часть 4