Спуск на лыжах и доске по знаменитой "Семерке" Донгуза

Располагаясь напротив Эльбруса массив Донгуз-Орун широко известен как у нас в стране, так и на Западе. Подножие массива легко достижимо - всего полтора часа ходьбы от гостиницы Чегет.

"Колдовским", наиболее сложным склоном Донгуз-Оруна, который окрашиваясь на закате в пурпурно-розовые цвета, притягивает и одновременно отталкивает самых сильных альпинистов, является северная стена. Огромный ледовый сброс во всю стену в форме цифры "7", нависает двумя своими сераками над Баксанским ущельем, придавая массиву особенные очертания. Впервые эта стена была пройдена в 1957 году двойкой из Сванетии М. Хергиани - И. Кахиани.

Легенда гласит (не те глупые сказки, которые рассказывают прошедшие "огонь и воду" второразрядники-альпинисты доверчивым девочкам, чтобы завоевать их внимание, про черного альпиниста, про Эльбрусскую деву, не то, что хотят услышать падкие до дешевых сенсаций папараци, жаждущие крови). Легенда, которая передается из уст в уста избранными, для которых нет жизни на равнине... Которые не могут (или пока не могут) ходить каждый день на скучную работу и "торговать цветами по таллеру за штуку" (Барон Мюнхаузен), которые, засыпая каждую ночь в горах во сне, видят те же горы, безмолвные, белые!

Итак, легенда гласит: один человек давным-давно спустился на лыжах по ледопаду "Семерки" на огромной полуторакилометровой северной стене Донгуз-Оруна. Кто-то говорит, что это был японец, кто-то говорит – поляк или итальянец.... Один инструктор в гостинице Терскол в Приэльбрусье в окружении горнолыжниц рассказывал, как это делал именно ОН, причем уже в темноте (и чуть ли не много раз). "Еду, ничего не видно", - говорит - "вдруг лечу! Лечу! Спрыгнул, опять еду (Ах!)." Теперь-то я могу точно сказать ему в глаза на простом русском наречии, на котором разговаривает все мужское и часть женского населения России: "П.....!"

Французы - сноубордисты уже второй год приезжают покататься с наших гор на вертолете в Приэльбрусье и цокают языком, засматриваясь на стену Донгуза. Но мы сказали русское заклинание: "Хрен вам! Это должны первыми сделать русские." И вот вокруг этой идеи собрались люди, чтобы "сказка стала былью!"

Идеальный расклад - высадиться на вершину Донгуза на вертолете, высадить на вершину соседней Накры видео и фото оператора и начать спуск на лыжах с самого верха по снежноледовой стене до "семерки" и дальше по семерке до основания. Это - программа-максимум. Вертолет просто необходим, так как ноги не должны быть "забиты" многочасовым подходом и лазанием по стене - это понятно любому лыжнику. Вся сложность этого спуска заключается в том, что нет права на ошибку - внизу нет плавного выката, а только скальный отвес и ледовые сбросы. Если падаешь, то вряд ли сумеешь задержаться на стене.

Денег на вертолет (как и следовало ожидать) пока нет. Но от мечты не так легко было отказаться! Поэтому мы принимаем решение – программа-минимум - разведка. Подняться по "семерке", оценить состояние рельефа, возможность спуска, объективно опасные места, сделать фото и видео съемку. И главное - никого не потерять во время исполнения этого всего.

Итак, вся наша рискованная компания состоит из двух снимающих людей фото-видео и двух "артистов" - партию на лыжах исполняет мой брат Александр Копылов, а на сноуборде - Михайлов Виталик, который оказался с нами совсем случайно, на всем ходу буквально вскочив на подножку уходящего в приключение "поезда", попросив нас: "Возьмите меня с собой". Он еще не понимал на что он нарвался и, возможно, на стене не один десяток раз пожалел об этом и дал себе сотню зароков, что если он спустится живым..., то никогда-никогда больше не будет принимать участие в таких мероприятиях.

Но на самом деле этот парень оказался настоящим Кремнем!!! Его обучение происходило уже на стене при подъеме наверх в реальных "боевых" условиях и было лаконично и просто. "Вот это "кошки", чтобы лезть по льду" - спокойно объясняет мой брат - "их одевают на ботинки, и если они соскакивают - человек может сорваться и улететь в небытие... (А лететь, поверьте мне, есть куда.)

Вот это - жумар для подъема по закрепленной веревке" - обучение продолжается - "если он выскочит, то человек улетает... Это каска – при крике "камень" надо успеть от него увернуться пусть даже для этого придется прыгнуть в трещину - на веревке далеко не улетишь - метров 5-10, не больше... Вниз лучше не смотреть - высота и глубина под ногами достигают километра и это плохо влияет на психику. При сходе лавины со стены у тебя есть секунд десять-двадцать для принятия решения... Все понял? Тогда пошли..."

Кругом - тишина. Ни одного настораживающего звука. Только ритмичные удары о лед первого, тяжелое дыхание да редкие крики-команды: "Готово! Понял! Пошел!"

Верх стены как бы раскрашен золотом - солнце уже осветило верхушки ледовой шапки, которая нависает над нами и венчает всю эту огромную стену, а мы еще долго будем в тени.

Всю ночь по стене с грохотом падал лед, отражаясь в нашем сознании единственным вопросом: "Где?" Ледник, образующий на большом расстоянии знаменитую цифру "7", при ближайшем рассмотрении оказывается крутым и разорванным, так что очень часто приходится лезть всерьез на передних зубьях кошек.

На заднем плане Эльбрус буквально парит в пространстве, зеленые луга у его подножия напоминают о лете, вокруг нас царство снега и льда, а над нами - все еще бесконечная полуторакилометровая стена, по которой надо подняться и спуститься живыми.

Кругом лед - снега очень мало. Трещины настолько глубокие, что невольно вспоминаешь маму. Этот год на Кавказе выдался бесснежным – результат налицо: в июне на стене состояние позднего августа. Снежные мосты над трещинами слабые или их вовсе нет. Как я ненавижу эти мосты. Столько друзей погибло на них.

Мы лезем связанные одной веревкой, двигаясь для скорости одновременно, а я еще пытаюсь то забежать вперед, то приотстать, чтобы успеть сделать пару фото. Лучший свой кадр на стене Донгуза я вообще сделал буквально вслепую "на ощупь" против солнца, щуря что есть силы и без того уже обожженные солнцем глаза. Полчаса на таком снегу в ослепительных лучах без очков – и временная слепота вам обеспечена.

Здесь на стене все кажется по-другому. Ледовые сбросы нависают, принимая просто устрашающие размеры. Они как бы замерли на время за нашей спиной, давая нам последний шанс поскорее убраться отсюда.

Склон "семерки" у верхнего перекрестья хоть и ровный, но явно лавиноопасный. В самом углу у верхнего излома "семерки" ледник оказался вообще ужасно разорван, образуя трещину, в которой мое воспаленное воображение с легкостью спрятало все высотное здание МГУ. Раскисший глубокий мокрый снег налипает на кошки и, затрудняя движение наверх, как бы говорит, предупреждая: "Не ходи дальше - это опасно". С лавинами шутить не надо, я знаю это не понаслышке.

Я мысленно просчитываю варианты "куда бежать", если весь этот склон под нами вдруг оживет и поедет в километровую пропасть стены. А над нами нависает верхний серак (ледовый сброс) "семерки" и ледовая вершинная "шапка". Вчера как раз здесь по центру стены сверху шарахнуло лавиной так, что каждый из нас наверно подумал: "Хорошо, что нас там нет". Сверху весь этот снежно-ледовый хаос летел до ложа "семерки" секунд десять - пятнадцать. Это то время, которое у каждого из нас сейчас есть в запасе, если вдруг вся эта ледовая махина над нами рухнет. Если вдруг...

По плану, предоставленному нам горой, часа через два начнется обстрел снежными и ледовыми обвалами, а может и раньше, и мы будем говорить: "Мама, роди меня обратно!" если все еще будем на стене.

И мы начинаем движение. Мой брат первым на лыжах, за ним - Виталик на сноуборде. После пяти часов подъема на передних зубьях "кошек" (наверно это то же самое, что балерине прокрутить пару часов без перерыва па-де-де) ноги стали немного ватными и слушаются только если с ними общаешься с особым пристрастием.

После нескольких первых падений, отрезвляющих сознание и настраивающих его на стремительный спуск вместо долгого подъема, Саня раскатывается и красиво проносится мимо меня, то на фоне Эльбруса, то на фоне стены, уносясь за перегиб склона.

На сноуборде здесь совсем раздолье.

Плавные движения сноуборда в ледовом хаосе смотрятся как-то по-особому красиво и необычно.

На склон, на котором вверх уходят часы, вниз летят только минуты.

Тут не до повторных видео-дублей. Гена снимает видео, я - фото, быстро меняя объективы - хочется объять необъятное. Во время коротких остановок, когда операторы дюльферяют мимо артистов до следующей точки съемки, есть возможность отдохнуть и перевести дыхание.

Желоб "семерки", выражаясь языком сноуборда - это огромный полукилометровый в длину "хаф-пайп", - желоб, куда летит все, что падает со стены, перерезанный трещинами, каждая из которых, если в нее удается заглянуть, оказывается просто пропастью. Попеременно то дюльферяя (дюльфер - спуск по веревке) через особо большие трещины (мы не самоубийцы же), то проскакивая по ним, иногда даже не отцепляя веревку от себя (мало ли что).

Мы проходим желоб, в конце которого Саня, наверно устав от дюльферов, совсем отцепившись от веревки, безудержно устремился вниз, по ходу сбив и обрушив небольшой карниз, пролетев пару метров вместе с ним, но сумел устоять на ногах и продолжить движение сквозь лабиринт трещин.

Вот что он рассказывал мне после этого.

“Я отчетливо слышал, как мои лыжи то скребут по льду, то зарываются в раскисший глубокий снег, скопившийся на выполаживаниях. Ледяная крошка больно бьет в лицо, оно горит на солнце.”

Входя в очередной поворот, что есть силы "выжимаю" ноги, чтобы не вылететь на трещину и сбросы. Периодически вижу чьи-то округлые глаза, тут же закрывающиеся видоискателем видеокамеры или фотоаппарата. Уже не хватает сил объезжать торчащие изо льда камни. Я чувствую, как со скрежетом срезается стружка с моих лыж, каждая ценой в пол-сотню баксов. Вдруг вспомнилась фраза - "Я не люблю, когда железом по стеклу..."

Вот она - моя жизнь - вся на ладони. Я вцепился в нее и держу что есть сил, стремительно передвигаясь в этом ледовом хаосе, тыкая лыжной палкой в лед и слыша в ответ только недовольный скрежет.

Все просто, как никогда: устоять на ногах - остаться в живых! Остальное - детали.

Чуть-чуть не доезжаю лавинного выноса и ухожу влево, откуда просто спуск дюльфером вниз - у нас осталось очень мало безопасного времени на стене."

Еще чуть-чуть - и победа! Мы унесем отсюда ноги и лыжи. Все это время стена молчала, наверно потеряв дар речи от нашей наглости, или выгадывая момент, чтобы накрыть нас одним махом. Потом она просто засмотрелась на нас и спохватилась лишь в самый последний момент, поняв, что эти наглецы уже уходят от нее безнаказанно.

Грохот раздался неожиданно и моментально наполнил собой все вокруг, передавая вибрацию обвала по поверхности льда, на котором мы стоим. Это было буквально за веревку (расстояние в альпинизме измеряется не метрами, а веревками и часами хода) до окончания стены.

Мы слышим его нарастающее рокотание наверху, но не можем понять где и куда бежать? Вот оно уже, судя по звуку, совсем рядом и наконец чуть в стороне от нас весь этот поток выплеснулся наружу из огромной трещины-ранклюфта, идущей вертикально вниз вдоль треугольного скального массива и улетел, как огромный змей Горыныч из детской сказки, извергая из пасти не пламень, а камни и лед. Один кубический метр льда весит около тонны. Сколько десятков или сотен тонн пролетело мимо нас в этот момент, сказать трудно.

Нам повезло - мы спустились. Обернувшись, мы молча смотрим на тонны льда, летящие и катящиеся по нашему пути. Но нам - уже все равно.

Нас пропустили. Мы в безопасности. Гора позволила нам уйти.

Партию на лыжах исполнил Александр Копылов, на сноуборде – Виталик Михайлов, обеспечение безопасности - Геннадий Мельников. Фото съемка - Владимир Копылов (остался за кадром).

Итак, уже все позади. Ритуальная "семерка", выбритая на коротко стриженном затылке моего брата, которую мы использовали после как карту всего мероприятия, показывая: "Вот тут мы начали спуск, сюда доехали" – уже начала зарастать, стирая в памяти подробности. Но главное, что легенда о том, что кто-то когда-то здесь (а может быть и не здесь) спустился на лыжах стала явью. Да, там было круто - во всех значениях этого слова! Но уже сегодня мы начинаем обсуждать - чем же на следующий год удивить мир

P.S. Все это было в июне 1998 года. Все мы были тогда на пять лет моложе и счастливее. Друзья просто смеялись - они были живы, через некоторое время - некоторые из них потом погибнут. И только верный пес Шато, сидя вместе с нами тогда на огромном камне у подножия Донгуза, грустно смотрел поверх наших голов в сторону Неба, Эльбруса и нашего Будующего.

Все эти годы я хожу на вершину Эльбруса, как на работу, а Шато уже более года смотрит на нас, живых, с Небес, повторяя вопрос, который тогда пять лет назад так и остался у всех нас без ответа - "Мечты не стало!!! Как жить дальше? Не знаю...