"Горы в фотографиях" - это любительские и профессиональные фотографии гор, восхождений, походов. Регулярное обновление.

Спуск на сноуборде с Килиманджаро

Стивен Кох - пионер альпинистских спусков на сноуборде. Его спуск с Килиманджаро (5963м) является частью его программы "Семь Вершин на Сноуборде". Более подробно
об этой программе Стивена Коха и о том, что уже было им сделано в рамках своего проекта, читайте у нас на сайте.

В феврале 1997 я отправился в Танзанию еще раз попытаться совершить первый спуск сноуборде с Килиманджаро. Дело в том, что я уже пытался получить официальное разрешение на спуск по Хейм Глетчер в 1995 году, но директор Национального парка заявил, что на территории горы запрещены любые “увеселительные приспособления”.

Джек Хоул, фоторепортер Уэйд Маккой и я тем не менее предприняли попытку тогда, но на высоте 5300 попав под камнепад, мы были вынуждены отступить.

На этот раз мы уже не стали спрашивать разрешения и решили, что пронесем сноуборды под покровом темноты. Вся команда – альпинист и оператор Скотт Бэкс; альпинист и сноубордист Джейсон Шутс; Маккой и я – встретились в отеле Импала в Аруше в Танзании.

Читайте на Mountain.RU: Лето - это маленькая жизнь (Спуск на сноубордах с Эльбруса) Стивен Кох и его проект "Семь Вершин". Но только на…. сноуборде. На сноуборде с вершины Эвереста. Кто же это сделал первым? Кто придумал сноуборд? Интервью с изобретателем сноуборда Джеком Бёртоном Карпентером Грета Гейнс - чемпионка мира в сноуборде и рок-звезда Остаться в живых…чтобы рассказать историю одного катания на сноуборде Горная Шория (Зяки-Зяки Snow Team) Красивыми горы - делают люди. Спуск на сноубордах с вершины Когутая (3891 м)

С этой стороны Килиманджаро не так многолюдно. Здесь пролегает маршрут Umbwe, ведущий через Брич Уолл, Хейм Глетчер и южные ледники. Маршруты здесь более крутые, нет специальных альпинистских хижин и здесь имеются участки ледового лазания, по крайней мере, категории IV.

Мы начали восхождение с высоты 1800м и провели первую ночь на 900 метров выше в пещере. Рано утром мы продолжили путь через густые джунгли, которые стали немного редеть метров на сто выше пещеры. На высоте 3000м мы увидели первые крестовники – доисторические деревья с большим количеством верхушек – редко встречающиеся на такой высоте в Африке.

Вторую ночь мы провели в хижине Борронко на высоте 4200м, наслаждаясь потрясающими видами устрашающей Брич Уолл и джунглей внизу. На следующее утро мы добрались до лагеря III на высоте 4700м. Именно отсюда, когда погода прояснилась, мы увидели гору во всем ее великолепии и присмотрели парочку нетронутых маршрутов, спускающихся с верхней части Хейм Глетчер на высоте 5300м. Мы решили проложить здесь маршрут позже.

Джейсон разбудил нас в 2:45 ночи, чтобы сказать, что не сможет идти наверх. На рассвете мы спустились на 4000м, надеясь, что тут ему станет лучше. Но его состояние наоборот ухудшилось, и появились признаки отека легких. Наш гид и носильщик спустили его вниз в отель. Мы все же надеялись, что он сможет присоединиться к нам опять.

Рано утром мы начали подъем из лагеря III. Лед был грязным и доходил в среднем до 55 градусов в нижней части. Для Уэйда было слишком сложно, так что он решил вернуться в лагерь II и пройти по более легкому маршруту Эрроу (стрела), надеясь встретиться с нами на вершине на следующее утро.

Между тем как мы со Скоттом поднимались все выше, угол наклона становился все круче – от 45 до 70 градусов. С трудом вбивая передние зубы своих кошек в голубой лед на высоте 5300, я подумал: “Здесь невозможно съехать на сноуборде.” Но желание победить все равно толкало меня вперед, нашептывая мне, что я что-нибудь придумаю, хотя логика и опыт говорили мне совершенно обратное. Я никогда прежде не съезжал на сноуборде по такому ледовому склону.

В то время как мы начали устанавливать палатку на высоте 5500м, повалил мокрый липкий снег. У меня появилась надежда, что это, по крайней мере, поможет мне делать повороты, и я не улечу в пропасть. Мы поднялись на вершину в 8:30 утра, и так как я не хотел, чтобы меня застукали с “увеселительным приспособлением”, я оставил свой сноуборд в верхней части ледника, прежде чем подняться на вершину. Там мы встретили Уэйда, который из последних 24 часов 21 лез вверх. Вид был восхитительный – ледники, лежащие на черной земле всюду, куда хватало глаз.

Приближаясь к началу спуска, я превратился из альпиниста в сноубордиста, сменив кошки на сноуборд. Первый поворот должен был стать решающим моментом, но я все еще не был уверен, что сумею удержаться на канте на льду. Держа ледорубы в руке, я сделал первый поворот на относительно пологом месте склона – кант доски держал, давая мне уверенность в том, что я смогу сделать и остальные повороты по мере того, как угол становился все круче, приближаясь в 40 градусам. Спуск был техничным, но не очень крутым в начале. Я чувствовал себя гонщиком родео, выброшенным на лед.

Вскоре наполз туман, скрыв солнце и сократив видимость до 20%. Тем не менее после двухчасового спуска мы добрались до нашего лагеря на 5500. Было холодно, я замерз, и у меня все болело. Отсюда склон становился круче, временами становясь совершенно гладким и опасным. Теперь я уже ехал с 10-килограммовым рюкзаком, а самое сложное место пока еще было впереди.

Первые несколько поворотов дались мне с трудом, но затем я попал в ритм. Однако, самое сложное место на высоте 5300 было слишком крутым даже для того, чтобы съехать на канте при помощи ледовых инструментов. Я вынул свою заднюю ногу из креплений, надел на нее кошку и, используя кошку, доску в качестве якоря и ледовые инструменты, я стал спускаться, совмещая лазание и езду на сноуборде. Когда угол наклона стал немного положе, я снова пристегнул крепление и поехал вниз до самого конца ледника, который был слишком скользким, из-за чего нам пришлось спускаться лазанием до нашего лагеря на 4700.

На следующий день мы со Скоттом планировали проложить новый ледовый маршрут, который присмотрели ранее в районе Хейм Глетчер. Но с утра Скотт плохо себя почувствовал, его подташнивало. Так что я отправился один. Маршрут оказался очень непростым – было несколько мест, где я чуть не сорвался. Дюльферяя вниз, я радовался, что остался цел и невредим. Я решил назвать этот маршрут не День отдыха, как мы сначала хотели со Скоттом, а Тошнотворный день. У Скотта возражений не было.